Автор: Николай Давиденков
Дата: 2014-04-28 12:09

Отряд русских добровольцев спускался крутой тропинкой в лощинку реки, где белели в золотом утреннем тумане крытые черепицей домики итальянской деревни. Спускались гуськом, осторожно ступая вдоль края обрыва.  Навстречу русским из деревни с воем выбежала стая лохматых крупных собак. Добровольцы приостановились, кое-кто потащил из-за спины винтовку. Но из крайнего домика уже шел высокий старик в широкополой шляпе, в коротких кожаных штанах, легко посвистывая. Собаки сразу успокоились, завертели хвостами.  Старик снял шляпу, поклонился и пригласил зайти в дом.  Лейтенант Ивнев, войдя в темную комнату, увешанную старым оружием, вспомнил Кавказ. Такие же узкие окна в осетинских саклях. Он подумал о том, что должно быть во всем мире одинаковая природа и одинаково действует на людей и на их привычки. Словно в подтверждение его мыслей, старик внес, обхватив обеими руками как ребенка, темно-коричневый мех с вином и налил кровавую пахнущую влагу в глиняную кружку. Точно так же угощали когда то горцы в Хевсуретни молодого практиканта Ивнева, приезжавшего собирать образцы древнего кавказского оружия.  Посматривая в окно на солдат, расположившихся вдоль дороги на отдых, лейтенант начал расспрашивать старика о его жизни в горах. Старик хорошо говорил по-немецки. Еще недавно в пяти километрах от сюда была немецкая колония.  На стене, над портретом Муссолини висели скрещенные сабли. На потемневших клинках еще виднелись следы каких-то надписей. Можно посмотреть? – спросил лейтенант. Старик сейчас же снял саблю со стены, обтер рукавом пыль и подал со старомодным поклоном. Это была офицерская шпага, должно быть конца восемнадцатого века. Медный эфес покрылся зеленью. Кожа на рукояти отстала, обнажая металлический стержень. 

Лейтенант долго рассматривал потемневший клинок, и вдруг ему удалось прочесть надпись.  
У дверей кашлянул фельдфебель.
- Господин лейтенант, разрешите провести беседу? Пропагандист – лейтенант Синков спрашивает, говорит – вчерашнюю сводку еще не читали.
- Беседу проведу я сам – сказал лейтенант, вставая и обернувшись к хозяину дома:
- Дорогой мой, это замечательная вещь – ваша сабля. Сколько бы вы хотели получить за нее?
Старик снова склонился в глубоком поклоне.
- Сударь, вашей похвалы с меня вполне достаточно…
Ивнев понял, что сделал ошибку, похвалив сначала саблю. Закон горцев един в России и в Италии: то что похвалил гость, принадлежит ему. Поблагодарив старика, с саблей в руках лейтенант вышел к бойцам, сидевшим у дороги.  
- Друзья мои! – сказал он и горное эхо на той стороне долины четко повторило его слова. – Вдали от России, в этих горах не впервые ступает нога русского солдата. Не впервые смотрит на нас Европа с неподдельным изумлением. Здесь, по этой самой дороге, прошли сто пятьдесят лет тому назад наши прадеды – русские чудо-богатыри за своим отцом и нашим народным героем, фельдмаршалом Суворовым. На чужой земле, как мы, сражались они против врагов мира и справедливости. И вот полтора века спустя, мертвый генералиссимус посылает нам привет из минувшего! Ивнев высоко поднял саблю. На клинке, тускло блестящем в лучах восходящего солнца, виднелась полу стертая русская надпись:  
- С нами Бог!
Над надписью распластал свои крылья гордый екатерининский орел. Посыпались вопросы. Лейтенант, присев на траву, мокрую от утренней росы, по трехверстке объяснил добровольцам путь суворовских героев.  Час прошел в оживленной беседе о подвигах русских в героические времена нашей славы. Другими глазами смотрели добровольцы на мрачные, покрытые вечным снегом, вершины гор: эти горы были свидетелями русской славы и побед русского оружия. На узких улочках итальянской деревни толпились любопытные. Четким и быстрым шагом шел русский отряд. Пряча карту в полевую сумку, Ивнев скомандовал:  
- Запевай песни!
И снова, как полтораста лет тому назад, залилась над остроконечными колокольнями, над черепичными крышами родная русская песня. Запевалы, не сговариваясь, начали одну из старинных песен, пропетых уже русской армией вот на этой самой дороге, когда впереди колонны на горбоносой казачьей лошаденке, без шляпы в расстегнутом мундире, вел своих чудо-богатырей легендарный полководец:
Солдатушки, браво ребятушки,
Где же ваши жены?
Наши жены – ружья заряжены –
Вот где наши жены!
И с присвистом, дружно и громко, на удивление черноглазым итальянцам, выстроившимся вдоль дороги в пестрых своих шляпах, подхватил напев уходящий отряд:
Наши жены – ружья заряжены –Вот где наши жены!