Автор: BR doc
Дата: 2014-03-05 01:47

— Попал я в плен под Киевом, в то время много наших красноармейцев сдалось в плен — мы видели, что борьба наша бессмысленна: немцы хорошо вооружены, сыты, одеты, а мы имели недостаток в боеприпасах, не имели одежды и часто голодали. Да правду сказать и воевать не за что. После сортировки, я был отправлен в Германию. И вот там-то я насмотрелся чудес. Боже мой, как не похожа жизнь германского крестьянина на нашего колхозника. Какой у них образцовый порядок во всем, какая чистота и всего-то вдоволь. А у нас, — работая на колхозах, мы, как каторжники, изнурялись от утомительности пресловутого ударничества. Работали вместо положенных 8-10 часов по 12-14 в день, ибо наши бригадиры стремились к рекордам, изнуряя нас непосильной работой. Кормили плохо, свободное время отнимали для изучения всем осточертевшего краткого курса истории ВКП(б) и т д. И вот, когда я сравнивал жизнь немецкого крестьянина с нашим колхозником, то и решил записаться добровольцем и пойти на борьбу с нашими угнетателями.  Тут он вынул коробку сигарет, предложил мне, закурил сам и продолжал свой рассказ:  
— В Германии я минувшее лето прожил у крестьянина, сыновья которого служат в армии, помогал ему в работе. Жилось мне хорошо. Я был сыт, обут, одет и работал столько же, сколько мои хозяева, — ни больше, ни меньше. Однажды мой земляк принес мне русскую газету, это было уже под осень. Работы кончались, а в газете был напечатан» призыв к русским людям вступать добровольцами для освобождения нашей родины от кремлевских кровопийц и их опричников «энкаведистов». Земляк мой, по фамилии Фролов, решил записаться и мне говорит: «Пойдем, Федька, добровольцами, поможем германской армии в освободительной войне против коминтерна». А я, признаться, давно уже сам подумывал об этом. Ну, и вот заявили мы своим хозяевам, что идем добровольцами на войну с большевиками. Крестьяне снабдили нас хорошим бельем, сапогами и всем прочим. Выплатили нам заработную плату, дали на дорогу снеди и мы поехали, и вступили в русский добровольческий отряд. Я и мой друг Фролов, оба артиллеристы.

 

— А за что вы получили ленточку в петлицу? — спросил я. 
— Мы уже побывали и на фронте, как говорится, понюхали советского пороху. Только им против немцем не устоять. 
— А ленточка? Это я получил германский орден — боевая заслуга. А получил при следующих обстоятельствах: При одном нашем частичном наступлении близ Ильменского озера два орудия завязли в болоте, да и остались. Дело было ночью. Желанная добыча для большевиков и чувствительная потеря для нас. А достать орудия было одинаково трудно для обеих сторон. Высланные вперед боевые охранения, как с нашей, так и с советской стороны, подстреливали каждого смельчака, пытавшегося подойти к орудиям. Наше боевое охранение лежало к ним ближе, и неоднократные попытки советских бойцов кончались для них всякий раз очень печально. Неудачными были и наши попытки. А нужно было подползти к орудиям с канатом и зацепив их, отползти назад. Тогда уже орудие можно считать вытащенным.  И вот, в одну ночь, несмотря на беспрерывный пулеметный и винтовочный огонь и вспышки пускаемых ими ракет пятнадцать отважных наших смельчаков-добровольцев поползли к орудиям. Ползли, укрываясь за каждым кустиком или кочкой, в каждой рытвине, воронке от снарядов. Ползли, распластавшись на земле, замирая при каждой вспышке ракеты. Однако, канаты были зацеплены, доски были положены и одно орудие было вытащено, но вернулись назад из пятнадцати — одиннадцать... Второе орудие вытащить не удалось, лопнул канат. На утро советские видят, что осталось только одно орудие и решили взять его во что бы то ни стало. Много смельчаков уложили мы, но орудия не отдали. Видят советские, что взять орудия им не удастся, стали обстреливать его артиллерийским огнем и изрядно подбили.  В следующую ночь мы решили все же спасти орудие, и вот я и со мною еще четыре охотника — отправились за орудием. В эту ночь советские еще бдительнее наблюдали за оставленным орудием. В этом месте, почти ежеминутно, взлетало сразу по нескольку ракет, и при малейшей тревоге трещал пулемет.  Однако, не взирая ни на что, мы все же ползли. Советские видно заметили нас и открыли ожесточенную винтовочную и пулеметную стрельбу. На наше счастье у них произошла какая-то заминка с освещеньем ракетой и мы, быстро переместившись, побежали к орудию. И вот когда они вновь осветили ракетой местность, мы были уже у орудия, и, распластавшись на земле, крепили два стальных каната. Советские нас как-то не заметили. Очевидно они не ожидали такого быстрого нашего продвижения.  Закончив свое дело, мы расползлись врассыпную и с полдороги между орудием и нашим расположением вскочили и пустились бежать. Защелкали винтовки, затрещали пулеметы. Но стрельба их была беспорядочна, и вот я и Фролов оказались только легко ранеными, я в руку, он — в ногу.  Орудие было спасено.  Мы сейчас находимся в германском госпитале и как только залечат наши ранения, опять уйдем на фронт. Надо спасать нашу родину, а победа над коммунизмом уже близка.  

Василий Гадалин
Газета «За Родину» Псков №95, четверг, 31 декабря 1942 года, с.4