Автор: Вл. Абданк-Коссовский
Дата: 2014-04-25 00:00

Надругавшись над всем, что составляло величие и славу русского народа, большевики не пощадили и памяти Петра I. Советские историки и писатели приложили немало стараний к тому, чтобы образ русского царя обратить в грубую пасквильную карикатуру. Он – грязный, пьяный, грубый; он дерется кулаком в зубы, предается скотской похоти на ассамблеях и зверской жестокости в застенках у пыток. Но прошло некоторое время, и Сталин, вырядившись в маскарадный национальный костюм, возомнил себя Петром I. И нет сейчас для красного диктатора более высокой похвалы, как сравнение его с нашим гениальным царем. С этого дня советские «Правды» и придворная челядь, грубо льстя Сталину, начинают величать его «великим Петром». как тот, так и другой, силою своего гения приобщают Россию к последним достижениям общечеловеческой цивилизации и создали ей возможность дальнейшего прогресса. А потому роль их в русской истории огромна и благодетельна.  Мораль этих восторженных сопоставлений ясна: мало требовательные советские граждане на мрачном фоне непрекращающегося разгрома России должны увидеть зарю нового дня, победу национальной идеи в СССР. А посему, ура, в штыки, за мирное житие великого Сталина, этого гениального приемника столь же гениального Петра I.  По заключению одного из биографов Иосифа Джугашвили, Петр и Сталин – явления, столь одинаковые, что им присущи даже одни и те же недочеты: крутой нрав, жестокость и грубая примитивность многих мероприятий. На этом основании не трудно оправдать даже сталинский террор. Если Петр бил дубинкой, ссылал и казнил, то, само собой разумеется, и Сталин в праве судить и миловать по своему усмотрению. Ведь, тем и другим руководила не кровожадная жестокость, а сознание необходимости и целесообразности наказания.  Так пишут советские историки. Однако. жестокие меры, к которым прибегал великий император, составляли лишь случайную черту его царствования. Сталинский же террор является сущностью советской системы.

 

Не обладая ни умственными, ни образовательными, ни моральными мерами воздействия, Сталин видит в терроре единственное средство, необходимое для того, чтобы удержать захваченную власть за собой. Вот почему, для красного диктатора «убить» - это ничто, эта капля мозга на стене, кровь на цементном полу подвала. Советский террор, рассчитанный на устрашение, приобрел характер изысканной жестокости и извращенного садизма. «Только казни и убийства образовывают сознание коммунистического человека», - учил Бухарин.  Между тем, жестокость и грубая примитивность Петра была в то же время жестокостью и примитивностью всей тогдашней эпохи, и не только в России, Петр Великий, очень любил заниматься дерганьем зубов, - пишет автор очерка «О национализме по сталински», - вырывал он зубы самым жестоким, примитивным способом, почти столярными инструментами, причиняя невыразимые мучения. Но это было обычным явлением в тогдашнем зубодергании. А представьте себе какого-нибудь нынешнего московского дантиста, который, ссылаясь на Петра Великого, стал бы Сталину удалять зубы способом и инструментами Петра I».  Таков был тот жестокий век, в котором жил и воспитывался Петр. Поэтому, с точки зрения двадцатого века, нельзя судить Петра Великого, и прощать Сталина, с точки зрения семнадцатого и начала восемнадцатого века. Если при постройке Санкт-Петербурга, погибло много народа, то это было вызвано не только жестокостью царя, но и технической беспомощностью. Когда Муссолини осушил и застроил итальянские болота, то он не губил человеческих жизней. Нынешняя техника позволяет это сделать, не губя людей. Но когда Сталин строил свои каналы, он и теперь загубил десятки тысяч человеческих жизней. Можно ли прощать его за это, ссылаясь на Петра Великого?  Петр Великий оставил после себя нечто более значительное, чем память о пресловутой дубинке. Он оставил заветы, в которых содержится не только отчет о его деле, но и вся программа творимой России. «Как и все великое, эти заветы очень просты, - говорит проф. Е. Спекторский, - великая, национальная, культурная Россия, как цель; служение отечеству, общественный подбор и законность, как средства». В основе петровских заветов лежало то, что как раз отсутствует у Сталина: горячая любовь к России. Петр любил Россию, не как официальный «отец отечества», получивший это звание от коминтерна или совнаркома, а как верный его сын. «Любил до превращения самодержавия в самопожертвование», по выражению Е. Спекторского. С полным правом писал он о себе: «За мое отечество и люди живота своего не жалел и не жалею». Горячо любя Россию, Петр самоотверженно служил ей; Сталин же стремится заставить Россию служить себе и революционной спекуляции. Между тем, государство не может быть оправдано какими-либо частными интересами. Оно ограничивает интересы всякого живущего поколения и подчиняет их великому прошлому и великому будущему. На этом основании Петр ставил Россию выше себя и своих интересов. Попав на Пруте в трудное положение, он писал сенату, что если он будет захвачен турками, то он уже не царь, и даже его собственные распоряжения тогда недействительны. Французские raison d’Etat впервые у Петра потеряло черты личного и династического эгоизма и превратилось в публичное служение. Как писал профессор Ключевский, «благо отечества, общее благо родной земли, русского народа или государства, - понятия, которые Петр едва ли не первый у нас усвоил».  Но особенно ярко сказался великий царь в прекрасных словах приказа войскам перед Полтавской битвой: «Воины, се пришел час, который должен решить судьбу отечества. Вы не должны помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за отечество, за православную нашу веру и церковь. А о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе для благосостояния вашего».  Всегда в работе пребывая, Петр, по выражению Державина, «в пыли и в поте блистал величеством в работе». Он не ограничился царским искусством, но, сойдя с престола и засучив рукава, усвоил четырнадцать ремесел, и учил своих подданных труду, иногда самому тяжелому. Как то Петр велел Преображенскому полку из места его пребывания, села Преображенского, идти к Кремлю строем, так же, как Семеновскому и Бутырскому полкам. Командиром всего парада был генерал Автоном Михайлович Головин, ехавший перед пехотой в санях с дышлом. А сам государь, в качестве капитана 1-й роты преображенцев, несмотря на страшные лужи и слякоть, при постоянном дожде, всю Москву шел в строю перед нею, с протазаном в руке. Таким же порядком вернулся он в село Преображенское. Трудясь сам для России, Петр требовал того же и от своих сотрудников. Он не поддавался фаворитизму и не окружал себя льстецами и царедворцами, как особою привилегированную партию, а людьми, закаленными в трудах державства и войны. Подобных людей великий преобразователь находил не в гетто еврейских местечек, не на революционных задворках Европы и Америки, но в толще самого русского народа. «Для знатной же породы, говорил он, никакого ранга не позволяем, пока они нам и отечеству услуг не покажут и зато характера не получат».  Сам государь не стремился стать не вселенским владыкой, ни римским цезарем, ни восточным императором. Он не поддавался соблазну дополнительных присоединений и непрошенных вмешательств, но видел политическое призвание России в мире.  Что же касается Сталина, то он не признает ни сотрудничества, ни примирения. Для него существуют только враги и порабощенные. Все не порабощенные – его враги, которые подлежат порабощению. Сталин и его окружение всегда смотрят на врага, как на своего будущего раба. Тот, кто заключает с ним договор или союз, может быть уверен, что чаша с ядом уже поднесена к его губам. и что удар сзади последует в скором времени.  Петр был сознательно предан родной вере, родному языку, народу и отечеству. Он был глубоко национален. Россия Петра – это не интернационал, не страна, управляемая шайкой международных взломщиков, не способных уловить волю нации. В своем обращении к большевикам один русский философ пишет: «…в воле нации говорят не только живые, но и умершие, говорит великое прошлое и загадочное будущее. В нацию входят не только человеческие поколения, но так же камни церквей, дворцов и усадеб, могильные плиты, старые рукописи и книги. И, чтобы уловить волю нации, нужно услышать эти камни, прочесть истлевшие страницы. Но вашим революционно-демократическим шумом вы хотите заглушить голос умерших поколений, хотите убить чувство прошлого. И потому вы не можете знать воли нации, не можете выразить ее»…  Россия Петра – это не голое поле для бездушных марксистских экспериментов на месте веками воздвигавшегося культурно-исторического здания национального государства, но Россия национальная и культурная. Для западников даже древняя Русь, не знавшая западной цивилизации, была страной неисторической, лишенной прогресса, осужденной на вечный застой. Из этой вековой косности вывел ее Петр, который приобщив Россию к западной цивилизации, создал ей возможность прогресса в истории (Платонов). Петр не только прорубил окно в Европу, но и разрушил моральное средостение между русским и другими европейскими народам.  

Сейчас завет культурной России Петра искажен, так как большевизм поставил своей целью создать в СССР, на основе марксизма, совершенно новую «пролетарскую» культуру. В неслыханных размерах был предпринят опыт государственного воспитания нового человека, лишенного религии, личной морали и национального сознания. Под запретом самое имя Россия. А наука? Ведь, советская власть совершенно не допускает употребления даже термина «русская наука». Она подвергает за него преследованиям, как за проявление «шовинизма» и «великодержавности». Точно так же не разрешается говорить и «русская литература». Вместо этого признается обязательным выражение «советская наука», «советская литература». Много страшных страниц неизгладимого позора развернет история в своих главах об эпохе коммунистического владычества в России. Но и в этой черной книге есть одна страница, наиболее черная. Это убийство русской науки, русской литературы.  Не удивительно, что сталинская Россия кишит полузнайками; в ней редко можно встретить культурного человека в прежнем смысле слова. Новая школа его уже не дает. Старые человеческие законы иссякли, а потому советские академики и профессора обязаны провозглашать высшим знатоком по всем отраслям человеческих знаний Сталина. Между тем, образование его ограничивается тремя классами семинарии, после чего Сосо Джугашвили всецело посвятил себя экспроприации поездов.. Между тем, создатель культурной России, имп. Петр I, отличался страстной любовью к знанию, глубоким влечением и интересом к науке. Для него чрезвычайно характерна надпись, своего рода девиз, которую Петр вырезал на своей печати: «Аз есмь в чину учимых и учащих мя требую». Он, действительно, всю свою жизнь требовал учения и верил в его силу.  Итак Петр Великий завещал, как цель, к которой надо стремиться, великую, национальную и культурную Россию. Казалось бы, Сталину, как преемнику Петра I, следовало, хотя бы частично осуществить петровские заветы. Что же мы видим на самом деле? Вместо России – послушная интернациональному штабу порабощенная, нищая и обескровленная страна. Огромный, творчески одаренный народ, когда-то свободный и славный, теперь под ярмом у международного жулья и творит чужую волю, направленную к его собственному порабощению и истреблению. Все, чему молился, во что верил, чем жил русский – осмеяно, растоптано и обесчещено. Религия, семья, собственность – основы всякого здорового человеческого бытия, уничтожены. Самое имя «Россия» упразднено, и оно исчезло в безличном интернациональном союзе социалистических республик.  Даже в случае сталинских побед, «великий СССР» никогда не будет Великой Россией. Разбойнический захват Сталиным новых территорий и «вассализация» соседних народов ни объективно, ни субъективно не производятся в национальных интересах России. Замысел красного диктатора на троне русских царей сводится лишь к тому, чтобы на пепелище Европы, среди пустынь белой христианской цивилизации построить могущественное царство Сатаны.  Вот почему теперь, когда на глазах у всех производится беззастенчивый, наглый обман, надо более, чем когда-либо, отделять Россию Петра от СССР Сталина, национальные интересы России от политики Сталина. Если возрождение до-петровской России зависело от прихода к власти Великого Петра, то спасение нынешней России – в гибели Сталина и его друзей. 

Вл. Абданк-Коссовский
Газета «Парижский вестник» Париж №88 от 26 февраля 1944 года, с.4-5.