Автор: Карпенков С.Х.
Дата: 2014-01-17 01:20

В очередной раз Иван Савельевич пригласил к себе домой Сергея Корнеевича. Они продолжили беседу о том, как варварская, разрушительная политика большевиков и партийцев, обрушенная на все слои населения, претворялась в жизнь на всём пути построения «светлого будущего» в отдельно взятой стране, включая грабительскую национализацию предприятий и банков с изгнанием и расстрелом их хозяев, кровавую расправу с духовенством и разрушение храмов и соборов, открытый грабеж крестьян и полный разгром деревни при раскулачивании и насильственной коллективизации, массовые репрессии интеллигенции и самих партийных служак и карателей. Встретились коллеги вечером, и поговорить они решили часа два, чтобы в оставшееся до сна время успеть просмотреть к завтрашнему дню материалы лекций. Разговор начал Сергей Корнеевич:  "Прошлый раз мы говорили о политике ненависти, насилия и вражды. Очевидно, такая политика нечеловеческих, бандитских отношений к человеку оставалось бы на бумаге, если бы партийцы во главе с Лениным и его последователями ограничились только тем, что её протаскивали через все свои партийные сходки в сопровождении бурными, продолжительными аплодисментами, переходящими в бросание лаптей. Как же такая безумная политика внедрялась в жизнь?  Конечно же партийные «мудрецы», понимая это, продумали всё до мелочей, чтобы гигантская, репрессивная машина не давала сбоя, чтобы расстрельные списки с подписями карателей всех уровней, включая «гениальных вождей», и чёрные списки для арестов и ссылки доводились до логического конца. Они сделали всё, чтобы кровавая репрессивная мясорубка вписалась в государственную махину во главе с большевицкими вожаками, свободными от совести. Для этого сразу после захвата власти большевиками была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК), переросшее позднее в Объединённое государственное политическое управление, широко известное как ОГПУ. История этого репрессивного карательного органа началась вскоре после октябрьского переворота – в декабре 1917 года была учреждена Всероссийская чрезвычайная комиссия при Совете народных комиссаров. Среди ответственных и активных служак ВЧК, согласно архивным сведениям, были латыши, поляки и не менее половины евреев. Она создавалась и работала как прямой орган партии по её директивам и под её строгим контролем. Главная задача чрезвычайной комиссии заключалась якобы в борьбе с контрреволюцией и саботажем, а по сути она выливалась в жестокие карательные операции, терроризм и массовые репрессии. В жизни же эта задача сводилась к тому, что чекисты в большинстве случаев без суда и следствия отнимали и грабили, арестовывали, подвергали жестоким пыткам свои жертвы, расстреливали, ссылали и сажали в тюрьмы. Массовый террор и насилие против широких слоёв населения стали действенным средством ВЧК для удержания власти большевиками в своих окровавленных руках, что следовало из варварской государственной политики, направленной против граждан страны вне зависимости от их классовой и национальной принадлежности".

 
 

Чрезвычайная комиссия охватила каждый посёлок и каждый город, в котором было по несколько отделений. Она опутала своей паутиной из колючей проволоки всю Россию от края и до края, включая самые отдалённые точки. Многие чекисты со звериным оскалом по своей жестокости превосходили паукообразных скорпионов, своим ядом убивающих жертву. Прежде чем убить свою жертву, они подвергали её жестоким пыткам, страшным мукам и истязанием, испытывая при этом сатанинское наслаждение. В карательное чрезвычайное учреждение было вовлечена целая армия большевицких служак: многочисленные служащие в форме и в штатской одежде, военные отряды, жандармские бригады, батальоны пограничной стражи, башкирские отряды кавалерии и множество специальных агентов, внедряемых в каждое учреждение и на каждое предприятие для шпионажа и доноса. В 1922 году ВЧК была преобразована в Главное политическое управление (ГПУ) при Народном комиссариате внутренних дел (НКВД), а в 1923 году – в ОГПУ при Совнаркоме СССР. Все эти карательные, репрессивные органы с небольшим перерывом в 1918 году возглавлял Феликс Дзержинский, верный соратник Ленина, вплоть до его смерти. В народе его называли железным Феликсом. Родился он в 1877 году в польской, мелкопоместной, дворянской семье. Был инициатором и активным организатором массового террора, считая, что «право расстрела для ЧК чрезвычайно важно, даже, если при этом попадают случайно головы невинных». По немыслимо большому числу жертв большевицкого террора Дзержинский превзошёл и якобинцев, и испанскую инквизицию, и все из-вестны в истории кровопролития. Вместе с тем он не был лишён и некоторых вполне здравых начинаний, считая, что для развития промышленности её необходимо ориентировать на широкий крестьянский рынок, а частной торговле обеспечить свободу. Боролся он против оппозиции, препятствующей проведению НЭПа, которая постепенно выводила экономику из кризиса. Дзержинский был убеждён в том, что «необходимо радикально менять систему управления, чтобы преодолеть бюрократический «паралич жизни», полагая, что в противном случае страна найдёт своего диктатора – похоронщика революции, – какие бы красные перья не были на его костюме». Его смелые предсказания, как стало известно позднее, подтвердили дальнейшие трагические события. Всеми средствами пытаясь бороться с разросшейся бюрократией до невиданных масштабов, поразившей все ступени партийного, чиновничьего аппарата, железный Феликс не мог понять, что причины всех бедствий и трагедий скрываются не столько в самих партийных чиновниках, а сколько в губительной, тоталитарной, партийной системе, которую он яростно защищал и невольным заложником которой ока-зался. С резкой критикой партийных бюрократов он выступил на пленуме центрального комитета 20 июня 1926 года и на следующий день умер от сердечного приступа.  После непродолжительной паузы Иван Савельевич продолжил: " О карательных операциях органов ВЧК рассказывает публикация «Работа чека в России» князя Николая Жевахова, испытавшего на себе аресты и унизительные допросы. В этой публикации он собрал свидетельские материалы о том, до какого зверства и до какой жестокости может доходить человек, которого не сдерживает ни нравственность, ни закон, узаконивающий преступления".  Иван Савельевич достал лист бумаги и прочитал: «Во главе этого ужасного учреждения к описываемому мною времени стоял человек-зверь поляк Феликс Дзержинский, имевший нескольких помощников, и между ними Белобородова, с гордостью именовавшего себя убийцей Царя. Во главе провинциальных отделений находились подобные же звери, люди отмеченные печатью сатанинской злобы, несомненно одержимые дьяволом (увы, теперь этому не верят, а между тем, как много таких одержимых в наше время, но мы духовно слепы и их не замечаем!), а низший служебный персонал, как в центре, так и в провинции, состоял, главным образом, из жидов и подонков всякого рода национальностей – китайцев, венгров, латышей и эстонцев, армян, поляков, освобожденных каторжников, выпущенных из тюрем уголовных пре-ступников, злодеев, убийц и разбойников. Это были непосредственные исполнители директив, палачи, упивавшиеся кровью своих жертв и получавшие плату по сдельно, за каждого казненного. В их интересах было казнить возможно большее количество людей, чтобы побольше заработать. Между ними видную роль играли и женщины, почти исключительно жидовки, и особенно молодые девицы, которые поражали своим цинизмом и выносливостью даже закоренелых убийц, не только русских, но даже китайцев. «Заработок» был велик: все были миллионерами».  К этому высказыванию можно относится по-разному. Можно им пренебречь и публикацию князя Жевахова выбросить на свалку истории. Можно упрекнуть его в нелицеприятном сравнении «железного Феликса» со зверем. Такой упрёк окажется беспочвенным и слишком мягким, если напомнить: в богатейшем животном мире нет ни одного вида животных, даже самых хищных зверей, которые бы так жестоко истязались над себе подобными и убивали их, как это делали люди-изверги по отмашке обезумевших вожаков, продавших душу дьяволу. Можно обвинить русского князя в предвзятости и антисемитизме. Однако очевидно: речь идёт не обо всех евреях, среди которых большинство порядочных людей, а о тех нелюдях, которые под красным флагом издевались над безвинными, беззащитными людьми, подвергали их зверским пыткам и совершали другие преступления, а у преступника нет национальности. Очевидно и другое – скрыть историческую правду от людей, переживших красную чуму, никому не удастся, как бы она не была засекречена как бы она не была спрятана в железобетонных архивах за семью печатями и как бы не умалчивали о ней вы-жившие кровавые палачи и каратели. Наше поколение помнит, как в центре Москвы напротив здания комитета госбезопасности, построенного на фундаменте ВЧК, залитом кровью миллионов невинно убиенных, возвышался многотонный монумент-истукан железному Феликсу. Какова судьба этого памятника?  Памятник Дзержинскому воздвигли в 1958 году на площади, названной его именем. Спустя 33 года этот памятник демонтировали – на шею железного Феликса набросили петлю и увезли, а площади вернули прежнее историческое название «Лубянская». Какие же преступления совершались против широких слоёв населения с участием Дзержинского и без него, но под «мудрым руководством» Ленина и его политических сотрапов Свердлова и Троцкого, – спросил Сергей Корнеевич.  Крупномасштабной акцией против всего народа была национализация заводов, фабрик и банков, произведённая по указанию Ленина. При варварской национализации промышленных предприятий многие опытные организаторы и руководители производства и крупные высококвалифицированные специалисты были арестованы, и некоторые из них расстреляны либо брошены в тюрьмы. В результате грабительской национализации банков полностью потеряли свои большие и совсем малые вклады богатые и бедные, рабочие и крестьяне, и даже те, кто с оружием в руках защищал своё отечество. Следующая преступная акция большевиков – грабительская продразвёрстка, послужившая одной из причин братоубийственной гражданской войны, жертвами которой стали более 15 миллионов человек. Трудовое крестьянство подвергалось жестокому террору: «... владельцы хлеба, имеющие излишки хлеба и не вывозящие их на станции и в места сбора и ссыпки, объявлялись врагами народа и подвергались заключению в тюрьме на срок не ниже 10 лет, конфискации всего имущества и изгнанию навсегда из общины». На этот террор крестьяне и, особенно, казаки ответили массовыми восстаниями, которые были жестоко подавлены с применением оружия. Крупномасштабными террористическими операциями руководили «пламенные революционеры»: И.В. Сталин, Я.М. Свердлов (Ешуа-Соломон Мовшович), Л.Д. Троцкий (Бронштейн), Ф.Э. Дзержинский, М.Н. Тухачевский, И.Э. Якир, И.П. Уборевич, М.В. Фрунзе, К.Е. Ворошилов, С.М. Будённый, И.И. Ходоровский, И.Т. Смилга и многие другие верховные большевицкие властители и приспешники. Одновременно с грабежом и арестом крестьян большевики претворяли в жизнь ленинскую, так называемую аграрную политику, приведшую к разорению деревни и полному закрепощению крестьян, насильственно загоняемых в колхозы. У трудолюбивых, крепких крестьян, обозванных кулаками, отняли около 50 миллионов гектаров земли, или примерно треть сельскохозяйственных угодий. Ликвидация кулачества была одной из самых крупных терро-ристических операций «военного коммунизма». Она была завершена Сталиным, прилежным учеником Ленина. Жертвами этой преступной операции стали около 3,7 миллионов крестьян. Одни из них были расстреляны служаками ОГПУ, а другие сосланы в необжитые районы Крайнего Севера, Сибири и Казахстана, где многие умирали от голода и холода.   Сегодня хорошо известно, что беспощадными террористами и жесто-кими карателями были мужчины-чекисты. А были ли среди большевицких палачей женщины, продавшие душу дьяволу за красный билет? – поинтересовался Сергей Корнеевич.  Одной из таких женщин была Розалия Землячка (Залкинд), агент «Искры», делегат 2-го съезда РСДРП, член центрального комитета. Она не была чекистом, но входила в самое ближайшее ленинское окружение. Будучи секретарём Крымского обкома в начале двадцатых годов, она организовала массовый, кровавый террор в Крыму против солдат и офицеров Русской армии и мирного населения – возглавляла зверскую расправу во всех крымских городах и селениях. По её приказу расстреливали всех подряд: бывших военных и мирных жителей, врачей и медсестёр, стариков и грудных детей. Было уничтожено множество крымских татар, и за этот жестокий «подвиг» в Москве Большая татарская улица была переименована в улицу Землячки (ныне она носит прежнее историческое название). Расстреливали пулемётами и винтовками, рубили шашками, топили в море и вешали на деревьях. Множество трупов подолгу валялось во дворах и на улицах. Крымские горы были залиты кровью, а Чёрное море у берегов было кроваво-красным. Жертвы большевицкого террора в Крыму исчислялись десятками тысяч. Такого массового, беспощадного уничтожения безвинных людей Россия никогда не знала. «Расстрелять, расстрелять, расстрелять!» – орала во всё горло разъярённая до бешенства Розалия Залкинд, размахивая маузером. Эту «пламенную революционерку» за её кровавые «подвиги» возвели на самый высокий олимп безраздельной партийной власти. Совсем по-другому её оценивали в народе, по достоинству называя демоном: маленького роста, с вытянутым до безобразия болезненно-бледным лицом со звериным оскалом, с выцветшими глазами, в кожаной, мятой и грязной куртке с огромным маузером на ремне она была похожа на остервеневшую, безумную бестию. По своей зверской жестокости она во многом превзошла самых отъявленных палачей и карателей-чекистов.

 
 

О других женщинах со звериным оскалом рассказывает князь Николай Жевахов: «В Киеве чрезвычайка находилась во власти латыша Лациса. Его помощниками были изверги Авдохин, жидовки «товарищ Вера», Роза Шварц и другие девицы. Здесь было полсотни чрезвычаек, но наиболее страшными были три, из коих одна помещалась на Екатерининской ул., №16, другая на Институтской ул., № 40 и третья на Садовой ул., № 5. Каждая из них имела свой собственный штат служащих, точнее палачей, но между ними наибольшей жестокостью отличались упомянутые две жидовки. В одном из подвалов чрезвычайки, точно не помню какой, было устроено подобие "театра, где были расставлены кресла для любителей кровавых зрелищ, а на подмостках, т.е. на эстраде, какая должна была изображать собой сцену, производились казни. После каждого удачного выстрела раздавались крики «браво», «бис» и палачам подносились бокалы шампанского. Роза Шварц лично убила несколько сот людей, предварительно втиснутых в ящик, на верхней площадке которого было проделано отверстие для головы. Но стрельба в цель являлась для этих девиц только шуточной забавой и не возбуждала уже их притупившихся нервов. Они требовали более острых ощущений, и с этой целью Роза и «товарищ Вера» выкалывали иглами глаза, или выжигали их папиросой, или же забивали под ногти тонкие гвозди.  В Киеве шепотом передавали любимый приказ Розы Шварц, так часто раздававшийся в кровавых застенках чрезвычаек, когда ничем уже нельзя было заглушить душераздирающих криков истязуемых: «Залей ему глотку горячим оловом, чтобы не визжал, как поросенок»… И этот приказ выполнялся с буквальной точностью. Особенную ярость вызывали у Розы и Веры те из попавших в чрезвычайку, у кого они находили нательный крест. После невероятных глумлений над религией они срывали эти кресты и выжигали огнем изображение креста на груди или на лбу своих жертв».  Чекисты не только принимали участие в организации массовых репрессий, но и доводили их до логического конца, арестовывая невинные, беззащитные жертвы, подвергая их жестоким пыткам, расстреливая, ссылая и сажая в тюрьмы. А какие задачи они ещё выполняли? – спросил Сергей Корнеевич.  Чекисты по приказу большевиков выполняли две главные задачи – внутреннюю и внешнюю. Внутренняя сводилась к уничтожению всех образованных людей, занимающих хоть какое-либо служебное положение. В эту же карательную задачу входило истребление духовенства, помещиков и зажиточных крестьян, обозванных кулаками, и даже рабочих, подозреваемых в непризнании большевицкой власти. Вторая, на первый взгляд, мирная задача заключалась в распространении коммунистической чумы за рубежом с дальним прицелом прибрать к своим окровавленным рукам весь мир. Она сводилось к подготовке восстаний и забастовок в других странах, к подкупу прессы, и на всё это тратились немыслимо большие деньги, награбленные большевиками.   
 

В 1924 году права и полномочия ОГПУ значительно расширились. Им стали подчиняться органы милиции и уголовного розыска, сотрудников которых они могли назначать, перемещать и увольнять. В их прямом подчинении находилась негласная агентура. Органам ОГПУ на всех уровнях предоставлялось право внесудебных репрессий. А это означало, что чекисты без суда и следствия могли арестовать невинного, посадить его в тюрьму либо конвоировать в ссылку и даже расстрелять, что и широко практиковалось почти всегда во время тоталитарного, партийного режима и с особой жестокостью проявилось в двадцатые-тридцатые годы при кровавом нашествии на деревню. Служаки ОГПУ на местах объединялись с местными партийцами, образуя карательные, вооружённые тройки. Нередко случалось, что один из членов карательной тройки самовольно наделял себя правом арестовывать без суда и следствия, что нарушало предписанные сверху инструкции, и об этом свидетельствуют многочисленные архивные материалы. Орудуя на местах, вооружённые тройки, отнимали имущество и продовольствие у мирных, беззащитных крестьян, конвоировали арестованных и заключённых. Некоторые же опытные служаки ОГПУ с револьвером, спрятанным под замусоленной кожанкой, выполняли и вполне «мирную» задачу – обеспечивали личную охрану и безопасность многочисленных «слуг народа», включая «гениальных вождей». Известно, что одним из главных организаторов и исполнителей сталинских репрессий был Менжинский. Изменились ли при нём репрессивная политика и способы её воплощения в жизнь? – задал свой следующий вопрос Сергей Корнеевич.  Вячеслав Менжинский родился в 1874 году в польской, дворянской семье. Он занял самый высокий пост руководителя ОГПУ в 1926 году, сменив своего предшественника Дзержинского, и оставался на нём вплоть до его смерти в 1934 году. На этот относительно длительный период отечественной истории приходится «великий перелом» – репрессивный сталинский курс, направленный на ликвидацию НЭПа, раскулачивание, сплошную коллективизацию и ускоренную индустриализацию. Этот кровавый курс насаждался путём массовых репрессий против широких слоёв населения, и в подавляющем большинстве случаев был направлен против крестьян. Карательная операция раскулачивания, или ликвидации «кулачества» как класса, в жизни означала массовые расстрелы без суда и следствия, конфискацию движимого и недвижимого имущества, заключение в тюрьмы и выселение арестованных крестьян и других «враждебных элементов» в далёкие северные и сибирские необжитые края. С проведением широкомасштабного раскулачивания и насильственной коллективизации резко воз-росло число заключённых по политическим мотивам. И для них была организована широкая разветвлённая сеть исправительно-трудовых лагерей, по своей сути тюремных лагерей. Заключённые конвоировались на строительство сначала Беломорканала (1931–1933), а затем канала Москва-Волга (1932–1937) и на многие другие возводимые промышленные объекты Урала, Крайнего Севера и Сибири.При Менжинском возбуждались многочисленные уголовные дела по так называемой чистке во многих отраслях народного хозяйства и начали открывать спецтюрьмы, известные в народе как «шарашки», в которых заключённые учёные и инженеры под строгим надзором работников ОГПУ разрабатывали новые образцы техники для обороны и производства. Малоразговорчивый и даже вежливый Менжинский, имевший высшее юридическое образование и владевший иностранными языками, по внешнему облику никак не соответствовал образу бессердечного жестокого палача. Выполняя свою кровавую работу чужими руками, он всячески избегал присутствия при унизительных и оскорбительных допросах с жестокими пытками, оставаясь как бы в тени кровавых дел. В последние годы он тяжело болел и был прикован к постели, проводя коллегии на дому. Скончался он в 1934 году. В том же году ОГПУ было преобразовано в Главное управление госбезопасности НКВД СССР, и Генрих Ягода, преемник Менжинского, был назначен наркомом внутренних дел. В архивных материалах содержатся сведения о причине смерти Менжинского: в 1938 году Третий московский процесс вынес приговор, согласно которому Менжинский был умерщвлён в результате неправильного лечения по приказу Генриха Ягоды.  

После непродолжительной паузы продолжил, глубоко вздыхая, Сергей Корнеевич:  "Генрих Ягода один из высших руководителей советских органов без-опасности: ВЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД, – и в то же время один из главных организаторов и исполнителей сталинских репрессий. Его настоящие фамилия, имя и отчество – Иегуда Енох Гершонович (Генах Гиршович). Родился он в 1891 году в еврейской семье и был связан родственными отношениями с Яковом Свердловым. В 1920 году он стал членом президиума ВЧК, а с 1924 года – заместителем председателя ОГПУ. В течение такого относительно длительного периода времени Ягода, занимая высокие посты в карательных органах вплоть до генерального комиссара госбезопасности, принимал непосредственное участие в организации и в приведении в действие гигантской репрессивной машины, жертвами которой становились десятки миллионов безвинных людей. Одни из них были расстреляны без суда и следствия. Другие были арестованы, ограблены и сосланы на поселения в отдалённые, необжитые места, где умирали от голода и холода. Третьи, лишённые земли и имущества, были насильственно загнаны в колхозы, где вынуждены были работать за палочки, не получая заработанный хлеб. Четвёртые же, оставшиеся без куска хлеба, умирали в страшных муках от голода, и таких было миллионы. Остальные же были заточены в тюремные лагеря, где использовался рабский труд многих миллионов заключённых умиравших от непосильного труда, не дождавшись свободы. Однако не за эти страшные преступления перед народом был арестован Ягода в апреле 1937 года, а за антигосударственные и уголовные преступления. Не спасло его от ареста и то, что он жил в Кремле и был в близких отношениях со Сталиным, выполняя его мыслимые и немыслимые, безумные приказы и поручения. После ареста его обвинили в связях с Троцким, Бухариным и Рыковым, в подготовке покушения на Сталина и Ежова и в попытке совершить государственный переворот. Предъявили ему обвинение в убийстве Максима Пешкова, сына писателя Горького. И в таком преступлении Ягода признался, утверждая, что убийство было совершено из «личных соображений» – влюблённости в Надежду, жену Максима Пешкова. Обвинили Ягоду в преждевременной смерти и самого писателя Максима Горького".

 
 

Многие люди знают, что после Менжинского началась не менее кровавая эпоха в истории советских органов безопасности, когда их возглавляли сначала Ягода, потом Ежов и затем Берия. Эта верховная тройка преступных карателей, продавших душу дьяволу властолюбия и демону безумного тщеславия, по жестокости и немыслимым масштабам превзошла своих предшественников. Однако не за свои жестокие преступления все они были приговорены судом к высшей мере наказания и расстреляны. Каковы же подробности их преступной деятельности?   Наверняка в архивах сохранились материалы уголовного дела Ягоды? – спросил Сергей Корнеевич.  С такими материалами я ознакомился, – сказал Иван Савельевич, – и кое-что мне удалось выписать. Он достал из папки исписанный, стандартный лист бумаги и протянул его своему коллеге. На листе бумаги аккуратным, каллиграфическим почерком было написано:  
Диалог между прокурором Вышинским А.Я. и подсудимым Ягодой:  
«Вышинский (обращаясь к подсудимому): Следовательно, вы совершили прямую государственную измену?
Ягода: Да!
Вышинский: Скажите, предатель и изменник Ягода, неужели во всей ва-шей гнусной и предательской деятельности вы не испытывали никогда ни ма-лейшего сожаления, ни малейшего раскаяния? И сейчас, когда вы отвечаете перед пролетарским судом за все ваши подлые преступления вы не испытываете ни малейшего сожаления о сделанном вами?
Ягода: Да, сожалею, очень сожалею о сделанном …
Вышинский: Внимание, товарищи судьи! Предатель и изменник Ягода сожалеет! О чём вы очень сожалеете, шпион и преступник Ягода?
Ягода: Очень сожалею о том, что, когда я мог это сделать, я всех вас не расстрелял!»
В прошении о помиловании Ягода писал: «Вина моя перед родиной велика. Не искупить её в какой-либо мере. Тяжело умереть. Перед всем народом и партией стою на коленях и прошу помиловать меня, сохранив мне жизнь ...».  Это прошение было отклонено, и 15 марта 1938 года приговор к расстрелу был приведён в исполнение в подвале большого дома на Лубянке, в котором осуждённый Ягода совсем недавно был полновластным хозяином.  Прочитав эти сохранившиеся архивные записи, Сергей Корнеевич, глубоко вздохнув, сказал:  
– Теперь хорошо известно, что с расстрелом преступника Ягоды не была остановлена кровавая репрессивная машина. Иван Савельевич, не дожидаясь дальнейшего рассказа своего собеседника, продолжил: "Сталинская карательная машина не только не остановилась, но суще-ственно прибавила свои обороты при Николае Ежове, сменившего Ягоду. О нём и его кровавых подвигов я многое узнал из архивных материалов".  Мне бы хотелось знать об этом.  Николай Ежов родился 1895 году в семье земского служаки. Имея незаконченное начальное образование, он стремительно поднимался по кровавой, партийной лестнице, достигнув вершины властной пирамиды карательных органов – высоких чиновничьих постов народного комиссара внутренних дел СССР и генерального комиссара госбезопасности. Ему, как и его предшественнику Ягоде, подчинялись милиция, органы безопасности и другие служебные органы. Занимая высокие властные посты в 1936–1938 годах, Ежов «прославился» как один из главных организаторов и исполнителей сталинских репрессий. Его преступные действия в этот трагический период отечественной истории позднее был назван «ежовщиной». Он прилагал все усилия, чтобы гигантская репрессивная машина всё больше и больше захватывала все слои населения. Для этого арестовывались лица, подозреваемые в «антисоветской деятельности», производились массовые аресты по социальному и национальному признакам и крупномасштабные «чистки» самой партии. Всем этим массовым репрессиям предшествовала беспрецедентная по своим огромным масштабам «чистка» самих органов безопасности от сподвижников Ягоды. Для ускорения проведения многих тысяч уголовных дел широко использовалась внесудебная карательная практика. В ходе следствий нередко практиковались жестокие пытки, в которых принимал непосредственное участие Ежов, самый «высокий» каратель и палач. В соответствии с приказом Ежова, в 1937–1938 годах было подвергнуто репрессиям свыше 1,5 миллионов граждан, и половина из них была расстрелена. Он организовал убийство своей жены Ежовой Е.С., которая якобы могла разоблачить его преступную деятельность. При нём были расстреляны бывшие члены политбюро и многие другие высокие партийные чиновники. В своём рабочем кабинете он хранил пули, извлеченные из трупов расстрелянных Зиновьева, Каменева и других известных партийцев. При Ежове значительно расширилась сеть лагерей и тюрем, которые подчинялись ГУЛАГу – главному управлению лагерей и мест заключения – подразделению НКВД, МВД и Министерства юстиции СССР. В течение нескольких десятилетий, начиная со второй половины тридцатых годов и кончая шестидесятыми годами, суровое жестокое испытание ГУЛАГом прошли десятки миллионов безвинных граждан. После выхода в свет книги А.И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» (1973), в которой автор с высоким художественным мастерством показал хорошо отлаженную систему массовых репрессий и вопиющий произвол в Советском государстве, понятие «ГУЛАГ» стало своеобразным символом лагерей и тюрем, символом тоталитарного режима советской власти.  Оба собеседника погрузились в свои грустные мысли. Они представляли, каких гигантских масштабов достигли карательные операции, охватившие все слои населения, среди которых по числу жертв первое место занимали крестьяне, вынужденные кормить хлебом, добываемым своими мозолистыми руками, многомиллионную армию бездельников-партийцев и жестоких карателей и палачей.  После непродолжительного молчания продолжил Сергей Корнеевич: "На первый взгляд может показаться, что Ежов, подчиняясь воле своего «гениального покровителя», из рабочего кабинета которого он почти не вылезал, мог вполне избежать ареста с последующей казней? Избежать наказания этот отъявленный преступник никак не мог – вся-кое покровительство сразу же исчезло, как только над самим покровителем начинали сгущаться чёрные тучи и маячить угроза потери нераздельной власти".  
"В чём же обвинили верного служаку Ежова?", – спросил Сергей Корнеевич.  
 В апреле 1939 года Ежов был арестован при участии Берия и Маленкова по обвинению в подготовке государственного переворота и террористических кадров. Обвинили его и в мужеложстве. На следствии и суде он отвергал свои обвинения и признавал единственную свою ошибку в том, что «мало чистил» органы безопасности. Он во всеуслышание заявил: «Я почистил 14 000 чекистов, но огромная моя вина в том, что мало их почистил». В феврале 1940 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Николая Ежова к исключительной мере наказания – расстрелу. Когда вели его на расстрел, он пел «Интернационал». Прошли десятилетия, в годы перестройки приёмная дочь Ежовых Наталья добивалась реабилитации своего отца. Однако такая попытка оказалась безуспешной – Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации в 1998 году признала Николая Ежова не подлежащим реабилитации. С расстрелом Ежова репрессивная сталинская машина не остановилась, а прибавила обороты при его преемнике Берии, который вошёл в историю как один из главных организаторов и исполнителей сталинских репрессий. Что можно сказать про этого внесудебного карателя и верного соратника «вождя всех народов»? Берия родился в 1899 году в грузинской крестьянской семье. Его настоящая фамилия, имя и отчество – Бериа Лавренти Павлес. Способностей и прилежания будущего карателя хватила лишь на то, чтобы закончить всего три курса института. Однако партийная лестница очень быстро поднимала этого полуобразованного карьериста до самых вершин власти: в 1938 году его назначили наркомом внутренних дел, в 1941 году – генеральным комиссаром госбезопасности, затем – заместителем председателя Совета Министров СССР (1941–1946), а потом – членом Политбюро ЦК (1946–1953). "В чем же заключалась репрессивная деятельность Берии, долгие годы входившего в ближайшее окружение Сталина?", – спросил Сергей Корнеевич.  В середине 1930-х годов он руководил массовыми репрессиями партийного и советского аппарата, интеллигенции. В архивах сохранились многочисленные свидетельства о его личном участии в допросах с рукоприкладством и пытками арестованных. Так, известному грузинскому композитору и дирижёру Микиладзе он проколол уши, а в ходе допроса в своём кабинете застрелил секретаря компартии Армении Хаджаняна. Полномочия особого совещания при НКВД, выносившего внесудебные приговоры, были существенно расширены, и официально представлялось право следователям применять пытки. В 1939 – 1940 годах производилась массовая депортация населения из западных областей Белоруссии, Украины и Прибалтики, а в Катыни под Смоленском были расстреляны польские офицеры. В 1943–1944 годах были выселены чеченцы и ингуши, карачаевцы и балкары, калмыки и крымские татары, месхетинские турки и курды. На строительстве многочисленных оборонных объектов, включая закрытые предприятия по разработке ракетно-ядерного оружия, использовался рабский труд десятков миллионов заключённых, в том числе выдающихся учёных, имена которых потом стали известны всему миру.

 

После смерти Сталина Берия официально пригласил к себе известного писателя Константина Симонова и показал ему расстрельные списки с подписями Сталина и других членов ЦК партии.  В июне 1953 года Берия был арестован по обвинению в шпионаже и заговоре с целью захвата власти. Кроме того, ему вменялось в вину, что он совратил около 200 женщин. В декабре того же года Следственное присутствие Верховного Суда СССР приговорило Берию к расстрелу, и приговор был исполнен на следующий день в бункере штаба Московского военного округа. По собственной инициативе первый выстрел сделал генерал-полковник Батицкий, будущий маршал Советского Союза. Позднее были осуждены и расстреляны или приговорены к длительным срокам заключения многие члены «банды Берии», а затем был развенчан культ личности Сталина и его тлеющий прах вынесен из мавзолея. В общественном сознании Берия до сих пор остаётся символом зла, тирании и жестокого насилия. Его сын Серго долгое время добивался моральной (не претендуя на полную) реабилитации отца. Однако в 2002 году Берия, как организатор политических репрессий, был признан не подлежащим реабилитации.  С течением времени репрессивное машина сбавляла обороты, и через несколько десятилетий тоталитарная система, возведённая на зыбкой трясине ненависти и вражды, развалилась. Насильно внедрённая социальная система, не скреплённая духовно-нравственным единением, рухнула, погребая под собой многие миллионы безвинных людей, расстрелянных, сосланных и заключённых в тюрьмы, и спустя десятилетия все они были реабилитированы.  После непродолжительной паузы продолжил Сергей Корнеевич: " Сегодня многим понятно, что все верховные преступники свои кровавые дела совершали под «мудрым руководством» сначала «вождя мирового пролетариата», а потом и «гениального вождя, который всё мог», подолгу засиживаясь в их кремлёвских кабинетах, о чем свидетельствуют записи в журналах посещений. Занимая самые высокие чиновничьи посты в карательных органах в разное время они орудовали вместе и раздельно, согласованно и предавая друг друга. Это были разные люди по характеру, складу ума и уровню образования, но всех их объединяла безбожная, безнравственная мораль, которая не спасала их от страшных кровавых преступлений. Не здравый рассудок и не разум, а вопиющие безумия верховодили преступными, жестокими карателями, оказавшимися на самом верху репрессивной, кровавой пирамиды. Не любовь к ближнему своему, не сострадание и не милосердие направляли их на добрые дела, а демон ненависти и зла опускал их на окровавленное дно человеческого бытия. Пленённые дьяволом властолюбия, они стремительно поднимались по кровавой, карьерной лестнице, достигая высоких властных полномочий. Их больные сердца подтачивал ненасытный червь тщеславия. При жизни в их «честь» называли многочисленные города, улицы, посёлки, сёла и пароходы. Их отвратительные, омерзительные портреты развешивались во всех многолюдных местах и не сходили со страниц газет. Их гнусные поступки восхвалялись в кинофильмах и в литературе. Они получали самые высокие награды, премии и почётные звания. Всё это означало, что они шли «единственно верным» путём, начертанном безбожными большевистскими и партийными приспешниками, возглавляемыми «гениальными вождями». Отрицая духовно-нравственные ценности и освобождаясь полностью от совести, все кровавые, партийные властители разных мастей и знать не хотели, что их «единственно верный» путь – прямая дорога не к спасению русского и братских народов, а к их мучительному вымиранию и неизбежной гибели".  

Профессор Карпенков Степан Харланович