Автор:
Дата: 2013-12-15 22:53

Долгоруков Павел Дмитриевич (1866—1927) — русский политический деятель, один из лидеров Конституционно-демократической партии (Партии народной свободы), член II Государственной думы. Выходец из рода Долгоруковых (Крымских). Крупный землевладелец. Последний частный владелец усадьбы Волынщина (в Рузском уезде). Ни разу не состоял в браке. Детей не имел. В 1893—1903 — рузский (Московской губернии) уездный предводитель дворянства. Создавал просветительные учреждения в своём уезде и Москве, в 1902 был организатором учительского съезда в Москве. С 1899 года вместе с братом Петром участвовал в кружке либеральных земцев «Беседа». Один из основателей либерального «Союза Освобождения», председатель его съезда (1904). Во время русско-японской войны был уполномоченным дворянского отряда. Принимал участие в земских и земско-городских съездах 1904—1905. В 1905 за оппозиционную деятельность был лишён придворного звания. Один из основателей кадетской партии, председатель её Центрального комитета (1905—1907), затем товарищ председателя ЦК. Руководитель Толстовского общества, Общества мира. П. Н. Милюков называл Долгорукова «кристально чистым человеком» и вспоминал, что «более безобидного и незлобивого человека трудно встретить». В 1906 году баллотировался в I Государственную думу от Московской губернии, не был избран из-за противодействия блока октябристов и правых. Также баллотировался и прошёл по московскому списку к.д.партии, но уступил своё место учёному-экономисту М. Я. Герценштейну. В 1907 был избран членом II Государственной думы, в которой стал председателем кадетской фракции. В дальнейшем был лишён права заниматься политической деятельностью из-за привлечения к суду за раздачу во время голода и войны продовольственного капитала крестьянам своего уезда. В 1917 году исполнял обязанности председателя кадетского ЦК в Москве. В мае 1917 поддержал уход П. Н. Милюкова из Временного правительства, в июле настаивал на том, чтобы министры-кадеты покинули правительство и выступал за установление диктатуры. Во время прихода к власти большевиков находился в Москве, все дни проводил в штабе Московского военного округа, участвуя в организации борьбы против установления советской власти. Был избран членом Учредительного собрания. В ноябре 1917 — феврале 1918 находился под арестом в Петропавловской крепости.

После освобождения находился на нелегальном положении, был одним из основателей и товарищем (заместителем) председателя Всероссийского Национального центра — антибольшевистской организации российских либералов. Осенью 1918 г. переехал на юг России, работал «пером и словом» в Осведомительном агентстве (ОСВАГ), созданном с целью координации политико-идеологической деятельности правительства генерала А. И. Деникина, — писал статьи в газетах и организовывал многочисленные публичные собрания и выступал на них, агитируя за безоговорочную и надпартийную поддержку армии, ведущую бескомпромиссную битву с большевизмом. Одним из последних покинул белый Новороссийск, будучи создателем и организатором «общества формирования белых отрядов», призванных пополнять ряды Добровольческой армии. Находился в Крыму всё время, вплоть до эвакуации, продолжая агитацию всемерной и всепартийной поддержки сражающейся армии, для чего организовал «Объединение общественных и государственных деятелей» (ООиГД) и был его председателем. С 1920 года находился в эмиграции. Был первым общественным деятелем, посетившим в декабре 1920 года Галлиполийский лагерь и выразившим Русской армии всемерную поддержку, так необходимую в тот критический момент колеблющимся. В эмиграции жил в Константинополе, Белграде, Париже, Варшаве. Продолжал участвовать в деятельности кадетской партии. Был беден, но легко переносил нищету, тосковал по России. Осознавая, что налаженные и постоянные связи политической эмиграции со своими сторонниками в СССР отсутствуют и желая создать такие связи, а также желая показать молодому поколению эмигрантов пример «труда, подвига и жертвенности» и, наконец, своим появлением «там», желая «разбудить» находящихся под большевистским террором людей для работы по спасению родины, в 1924 году перешёл советско-польскую границу; был задержан, но не опознан и выслан в Польшу. Во второй раз перешёл через границу СССР и Румынии 7 июня 1926 года. Павел Дмитриевич конспиративно пробыл в СССР около 40 дней (основное время в Харькове), много раз (согласно записке, которую сумел передать за границу перед самым своим арестом) был, вопреки предпринятым мерам к изменению внешности, узнан бывшими знакомыми. Был поражён (в той же записке) «запуганностью» советских граждан — те же лица, которые в 1918 году самоотверженно помогали Павлу Дмитриевичу, в 1926 году проявляли крайнее малодушие — захлопывали перед ним двери, просили больше не приходить и т.п. Был арестован 13 июля 1926 года на пути из Харькова в Москву на какой-то железнодорожной станции, возвращён в Харьковскую тюрьму ОГПУУ (ОГПУ Украины), где просидел 11 месяцев в ожидании суда и приговора, причём считалось, что наказание не может быть строгим за незначительность совершённого преступления (переход советской границы) и учитывая возраст Павла Дмитриевича. Однако он был расстрелян по «постановлению ОГПУ» в числе 20-ти бывших представителей знати Российской империи, находившихся в руках большевиков, «в ответ» на убийство советского полпреда в Польше П. Л. Войкова. По свидетельствам не названых источников и по слухам, достигших эмигрантских кругов, Павел Дмитриевич перед смертью «держался мужественно и ободрял других» приговорённых к расстрелу, «кн. Долгоруков перед расстрелом потребовал чтобы ему дали умыться, и красноармейцы хотя и исполнили его просьбу, но смеялись над ним, не зная, очевидно, что таков старинный русский обычай: по возможности прийти в могилу чистым».