Автор: Никольский Е.А.
Дата: 2013-11-25 16:54

Образовался так называемый Совет рабочих и крестьянских депутатов, стремившийся взять в свои руки власть. Офицерам было опасно ходить по малолюдным улицам. Меня по дороге в штаб два раза затронули хулиганы, но угроза револьвером останавливала нападавших. К Витте явилась депутация представителей от редакций всей периодической печати с требованием отмены цензуры и изменения государственного строя. Меня поразило, что глава этой депутации был еврей Проппер, издатель газеты «Биржевые ведомости». Демонстрации учащейся молодежи и рабочих с красными флагами стали регулярными на улицах столицы. 17 октября в Главном штабе был табельный* день — день спасенья царской семьи в 1888 году при крушении поезда на станции Борки. Несмотря на выходной, я должен был идти в штаб. Вечером этого дня царь подписал манифест об учреждении Государственной думы, который был объявлен на следующий день. Перейдя Дворцовый мост, я нагнал толпу студентов в двести-триста человек, распевавших революционные песни. Во главе толпы медленно ехал на рысаке субъект ярко выраженного еврейского типа, одетый в дорогое пальто с бобровым воротником и в бобровой шапке. Я прошел около толпы. По случаю табельного дня улицы были украшены национальными флагами. На углу Б. Морской и Невского проспекта вожак-еврей заметил трехцветный флаг. Он остановил рысака и студентов, и прокричал: «Сорвать царскую эмблему!» Молодежь сорвала флаг, разорвала его и затоптала ногами. Я не выдержал, вскочил на стоявшего извозчика и крикнул, чтобы меня выслушали. Еврей и толпа оборотились ко мне и затихли, очевидно, ожидая, что я, офицер, скажу что-то революционное. Взволнованный виденным, я сказал им приблизительно следующее: 

— Господа студенты!

Раздались крики: «Мы — не господа, а товарищи!»

 — Я сейчас был свидетелем возмутительного действия, произведенного вами. Вы сорвали свой собственный трехцветный флаг, цвета которого обозначают наше национальное отличие от других народов. Если вы рвете и втаптываете в грязь этот флаг, то вы тем самым топчете свое собственное лицо, грязните свою честь, честь русского человека. Посмотрите внимательно на того, кто вас ведет и кто приказал вам топтать в грязи вашу честь — еврей в бобрах. Все головы оборотились к еврею, который толкал кучера в спину, веля ему ехать. 

— Нигде в мире ни один иностранец — все равно какой национальности — не сделает того, что делаете вы, русская молодежь, студенты университета.

Голос из толпы: «Мы рвали царский флаг».

 — Нет, не царский, — ответил я, — а ваш собственный. Царский флаг находится недалеко от вас, на Зимнем дворце. Он — желтый с черным орлом. А это — русский. Неужели вы можете себе представить, чтобы жид заставил вас грязнить его флаг? Никогда, никогда. Ваша собственная совесть должна вам подсказать, прав я или нет. Полное молчание было ответом на мои слова. Толпа, немного постояв, медленно разошлась.

Никольский Е.А. 

На фото: Террористический акт на набережной Екатерининского канала (ныне канала Грибоедова). Октябрь 1906 г. Фото К. Булла.

Воспоминания графини Зинаиды Менгден, фрейлины Императрицы Марии Федоровны, - супруги Императора Александра III и матери Императора Николая II :

 Не знаю, помните ли Вы что-нибудь о событиях 1905 года в России, возможно, последующий революционный шквал 1917-го полностью стёр впечатления о первых беспорядках. Но я никогда не забуду бед, с которых всё началось, не забуду охватившего меня ужаса. Фабричные рабочие, науськанные красными агитаторами, 9 января 1905 года начали свой марш к Зимнему Дворцу, под водительством попа Гапона. Якобы для того, чтоб вручить Царю народную петицию. Несмотря на государственный запрет подобных массовых обращений. Революционерам прекрасно было известно, что Императора во дворце нет, что он находится в Царском Селе, но они сознательно настроили людей на этот шаг. Потом бы кричали, будто Царь не рассмотрел прошения рабочих. (Именно так большевистские агенты впоследствии и поступили!) Со всех сторон двигались солдаты, дабы удержать в повиновении массы народа, но стрелять солдатам - было запрещено. Я сидела у окна в нашей квартире, взирая на жуткий вид надвигающейся толпы. Множество конных солдат стояло прямо под окном. Возбуждённые людские колонны приближались и приближались. Первые ряды состояли из женщин и детей, их специально пропустили вперёд. Расчёт был на то, что, если всё же будут стрелять, объявить потом о жестокости, проявленной по отношению к самым беззащитным созданиям. Женщины подбегали к лошадям военных, как фурии, пытаясь воткнуть в крупы животных шляпные заколки. В память мне врезалось ржание бедных лошадей, полное боли и бессилия. Тем временем, дали приказ стрелять по восставшим. Некоторые, действительно, погибли, но их было куда меньше, чем потом утверждалось.